ПЕТРОСЯН Евгений Ваганович

— Евгений Ваганович, правдиво ли по отношению к вам высказывание: если к славе относиться с иронией, то и она ответит тем же?

— Не думаю, что у меня слава, известность, да и считаю, что известность артисту нужна прежде всего для работы. А так, чтобы просто узнавали на улице, — это детский подход к популярности, и у меня этого нет. Я не хочу, чтобы меня узнавали на улице, и таким образом самоутверждаться. Популярность мне нужна как доверие, которое нужно оправдывать, как благодарность за работу. «Умей встречать успех и поругание, не забывай, что их голос лжив», — сказал Киплинг, и был прав.

— Говорят, вы отказываетесь от всех титулов и наград, которыми вас пытаются наградить...

— Да! Причем категорически. Недавно отказался от «Тэффи», от закладки звезды возле концертного зала «Россия», три года назад — от государственной премии. Единственное, что я воспринимаю всерьез, — это народный артист, в этом я вижу смысл и правду. Потому что действительно стараюсь создать хорошее настроение у своего народа. Есть прекрасное стихотворение у Губермана: «И спросит Бог: «Никем не ставший, зачем ты жил? Что смех твой значит?» «Я утешал рабов уставших, — отвечу я. И Бог заплачет». Именно эта задача сидит во мне всю жизнь. В семь лет я увидел дядю, который веселил тысячный зал, и мне, послевоенному мальчишке, казалось, что красивее этого дела нет. Поиск смешного и отдача его людям — романтика моей профессии. Поэтому когда меня называют народным артистом, для меня это больше, чем звание.

— Когда вам скажут, что вы достигли всего, как вы на это прореагируете?

— С юмором, конечно, Как можно достичь всего? По-моему, даже Господь Бог не достиг всего.

— Евгений Ваганович, вы профессионал со стажем. Боитесь ли вы непредвиденных ситуаций на сцене?

— Не могу сказать, что сейчас у меня хорошая память. И в каком-то смысле боюсь напутать. И еще боюсь, что однажды наступит момент, когда я не смогу запомнить текст. Если же запамятовал текст на сцене, то это не проблема — скажу от себя, и, может быть, это будет даже удачнее. Не боюсь трудностей и неожиданностей на сцене, я, извините, полный профессионал. Даже если будет катастрофа и я останусь жив, все равно это обыграю. В Астрахани, например, просто отключилось электричество во время спектакля. Многие актеры на этом заканчивают концерт, и претензий к ним нет, но мы в темноте доиграли спектакль. Это было очень трогательно: кто-то принес фонарик и подсвечивал нам. Благодарность и тепло зрительного зала трудно переоценить. Поэтому я не боюсь забыть текст, но если в молодые годы у меня была фотографическая память — один раз прочитав лист, я мог идти на сцену, то сейчас учу с большим трудом...

— «Смехопанорама» — единственная, пожалуй, сегодня программа, которая рассказывает о происхождении юмора, представляет зрителям новое поколение сатириков, но не забывает и об известных актерах. Расскажите, пожалуйста, как все начиналось.

— Это полностью авторская программа — я и художественный руководитель, и режиссер, и ведущий, и даже я монтирую. В период перестройки у нашего театра сформировался большой «жировой запас», а 17 августа эти деньги благополучно умерли. Но тогда на эти деньги на общественных началах мы организовали центр эстрадной юмористики с перспективой эстрадной студии. Начали скупать информацию о комическом, и на сегодняшний день у нас самая большая библиотека русского юмора. Потом начали собирать аудио- и видеозаписи. Естественно, что у меня возникло желание поделиться знаниями и чувствами, рассказать об этом жанре. Где-то с 91-го года я уговаривал теленачальство выпустить такую программу. Первый эфир состоялся в январе 1994 года, и существуем до сих пор.

— Вы работаете на одной сцене со своей женой. Это отражается на ваших семейных отношениях?

— Да, в работе я диктатор, деспот, все что хотите. Однажды меня спросили: «Кто твой начальник?» И я ответил: «Очень высокий у меня начальник». «Кто? Министр культуры? Ельцин?» «Нет, — сказал я, — закон искусства, а стало быть, закон природы». И если этот закон требует, чтобы я это сделал, — кровь из носу, я это сделаю и потребую того же от артистов. Вот в этом случае я деспот. И, естественно, дома у нас из-за этого бывают скандалы. В таком случае я говорю жене: «Ты путаешь две разные вещи. То, что ты актриса, — это одно, а жена — совсем другое».

— А в доме вы не диктатор?

— Дома — нет. У нас очень счастливо все сложилось — в нашем доме руководит логика. И если мы вдвоем решаем, что так нужно сделать, значит, тому и быть. Например, мы условились, что не купим в дом ни одной вещи, если она хоть кому-то из нас не нравится. Таким образом, мы не купили массу интересных вещей. И когда жена об этом вспоминает, я говорю: «Ты сама виновата, вовремя не сообразила».

— Вы пишите книги, гастролируете, делаете свою программу, участвуете в других передачах. Когда вы отдыхаете?

— Да никогда. Вот три года назад меня отослали мои сотрудники в Барвиху в санаторий. Я поехал с библиотекой, видеотекой, компьютером, и пока мне делали уколы, писал сценарии, читал. Наверное, не умею отдыхать. Моя работа так разнообразна, что она мне не надоедает. Приносит или не приносит она мне доход — это последний вопрос. Работа меня не утомляет — я делаю ее с радостью.

Интервью из газеты "Слово" (Одесса)